Мне без тебя минута — как столетье.
Но целый век — как миг, когда с тобой.
Вселенский опыт говорит, что погибают царства не оттого, что тяжек быт или страшны мытарства. А погибают оттого, что люди царства своего не уважают больше.
Мы сами себе сочиняем и песни, и судьбы,
И горе тому, кто одернет не вовремя нас.
Шли столетья по России, бил надежды барабан. Не мечи людей косили — слава, злато и обман.
Все кончается в срок. Лишней крови хватает. Род людской ведь не сахар: авось не растает.
Давайте жить, во всем друг другу потакая, — тем более что жизнь короткая такая.
Жизнь длиннее, чем надежда, но короче, чем любовь.
Что бы ни было там, как бы ни было там и чему бы нас жизнь ни учила, в нашем мире цена на любовь да на ласку опять высоко подскочила.
Чувство меры и чувство ответственности не присущи посредственности.
Сладость жертвы и горечь вины им тоже не свойственны и не даны.
Наша жизнь — ромашка в поле,
пока ветер не сорвет…
Дай Бог воли, дай Бог воли,
остальное заживет.
Я совершил массу глупостей, впрочем, как всякий нормальный человек.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.
Искусство все простить и жажда жить — недосягаемое совершенство.
Мелодия, как дождь случайный, гремит и бродит меж людьми.
Иногда хочется кричать, да хорошее воспитание не позволяет.
Мгновенно слово. Короток век. Где ж умещается человек? Как, и когда, и в какой глуши распускаются розы его души? Как умудряется он успеть свое промолчать и свое пропеть, по планете просеменить, гнев на милость переменить?
Чем дальше живем мы, тем годы короче, тем слаще друзей голоса.
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою. А иначе зачем на земле этой вечной живу.
Благородство — это же не звание, не золото, не положение в свете, а свет — в крови.
Моя Родина – мой последний дом, все грехи твои на себя возьму.
