Ехали мы этим долгим рейсом
Девяносто первым девятьсот.
Шесть часов с огромным интересом
Вглядывались в каждый поворот.
Этот серпантин над Мертвым морем —
По нему на небо можно влезть.
Ой, не зря, не зря мы Бога молим:
Это, в самом деле, где-то здесь.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Эйлата в Хайфу через Тель-Авив
Страною древнею и вечно юною
Летели мы, о Родине забыв.
Ой, Израиль, ты меня изранил!
Оглушил, опутал, обольстил!
Я сюда приехал, рот раззявил,
До отъезда так и не закрыл.
Как-то здесь особенно поется!
Как-то здесь танцуется на раз!
В здешнем небе чаще Бог смеется:
Он, евреи, правда, любит вас.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Эйлата в Хайфу через Тель-Авив
Землею древнею и вечно юною
Летели мы, о Родине забыв.
Ой, Расея ты моя, Расея!
Чудо-юдо, край родимый мой!
Хмурясь, негодуя и жалея,
Бог все больше плачет над тобой.
Но, согласно высшему закону,
Знаю я, настанет этот час:
Радуясь любимому Сиону,
Бог с улыбкой взглянет и на нас.
Дорогой длинною и ночью лунною
С Калуги в Питер через Кологрив
Землей старинною и вечно юною
Мы полетим под этот вот мотив!
