— 1 —
Чайхана, пирожковая-блинная,
Кабинет и азартный притон,
И приемная зала гостиная,
По-стариннному значит — салон,
И кабак для заезжего ухаря,
И бездомному барду ночлег,-
Одним словом московская кухня:
Десять метров на сто человек!
Стаканчики граненые,
Стеклянный разнобой,
Бутылочки зеленые,
С той самой, с ей, родной,
Ой, сколько вас раскушано
Под кильку и бычка
И в грязный угол сгружено
На многие века!
Стаканчики граненые,
А то и с коньячком!
Ой, шуточки соленые
Об чем-нибудь таком!
А трубочно-цыгарочная
Аспидная мгла!
А «семь сорок» да «цыганочка» —
Эх! Ну-ка, хором и до дна!
Эх, раз, еще раз!
Лехаим, бояре!
Да, бывало, пивали и гуливали,
Но не только стаканчиков для
Забегали, сидели, покуривали,
Вечерок до рассвету продля.
Чай, стихов при огарке моргающем
Перечитано-слушано всласть,
Чай, гитара Высоцкого с Галичем
Тоже здесь, а не где, завелась.
Чай да сахар да пища духовная,
Но еще с незапямтных пор
Найпервейшее дело кухонное —
Это русский ночной разговор,
Где все время по нитке таинственной,
От какого угла ни начни,
Все съезжается к теме единственной,
Словно к свечке, горящей в ночи:
— Россия, матерь чудная!
Куда? откуда? как?
Томленье непробудное,
Рывки из мрака в мрак…
Труднее и извилистей
Найдутся ли пути?
Да как же: столько вынести
И сызнова нести!
О «черные маруси»!
О Потьма и Дальстрой!
О Господи Исусе!
О Александр Второй!
Который век бессонная
Кухонная стряпня…
И я там был,
Мед-пиво пил,
И корм пошел в коня.
— 2 —
Русский ночной разговор
— «Россия, Россия, Россия» — ну прямо шизофрения!
— «Россия, Россия, Россия» — какой-то наследственный бред!
— Ведь сказано было, едрена мать:
«Умом Россию не понять,
В Россию можно только верить.»
Или нет.
— А я поверить рад бы, но из газеты «Правды»
Не вижу я, во что же мне верить, сэр!
Религия ликвидирована, крестьянство деградировано,
А вместо России — Эресе — Эфесе — Эр?!
Но я не могу любить аббревиатуру,
Котороую я не в силах произнести!
— Отдай народу землю, отстрой ему деревню —
И завтра все воскреснет на Руси!
— Никита так и начал, да бес его подначил.
— А этому, с бровями, вообще на все начхать!
— Земля землей, а ты сперва подай мне главные права —
Вот вам «что делать» и «с чего начать»!
— Отдай народу землю — и он ее пропьет!
— Как будто раньше меньше пили, что ли!
— Сначала давайте условимся, что такое «народ».
— Ну-у, это не просечь без алкоголя!
— А раньше, между прочим, меньше пили!
— Ребята! Кончайте вы этот базар!
— Зачем Столыпина убили??!!
— Все!
— Все!
— Все Достоевский предсказал.
— 3 —
Тут поднялся Николай, бывалый человек, отсидевший при Сталине срок.
НИКОЛАЙ
Кто бы дал мне карандашик, написал бы я слова
Про норильские металлы и карельские дрова.
Что не ударники-шахтеры и не люди были там,
А неслыханное племя: сто шестнадцать пополам.
То ли твари, то ли звери, то ли жалкие скоты-
Это были ваши деды либо матери-отцы,
Эх, родная полета восьмая: агитация-террор.
Голос четкий, суд короткий и бесконечный приговор.
Кто придумал это племя и развел по всей Руси,
Тому самой лютой казни сто лет думай-не найти…
Не собирай посылку, мама,
На почту больше не ходи:
Твой сын уходит наконец-то
В объятья вечной мерзлоты.
Теперь никто его не тронет,
Последний хлеб не украдет,
В тайгу прикладом не погонит.
Не плачь: теперь он отдохнет.
Не собирай посылку, мама,
Она сыночку не нужна.
Последний раз он в небо смотрит,
А там колымская луна.
И ничего ему не надо:
Ни слез, ни камня, ни креста,
А лишь бы люди все на свете
О нем забыли навсегда.
— 4 —
ХОР
Ни камня, ни креста,
Ни дикого куста,
Ни знака, ни следа…
Душе понять непросто,
Что здесь не пустота,
Что здесь не тишина,
А немота огромного погоста.
В любом из здешних мест,
Куда ни обернешься,
Ставь свечу и крест,
И ты не ошибешься…
Вечная память.
Вечная память.
Память во веки веков…
Не в грозной битве
За дело веры,
Не от пожара,
Не от холеры —
Кем вы убиты?
Где вы зарыты?
— Россия убила
В Россию и зарыла.
Убила страшно.
Зарыла просто.
Ни за что.
Ни про что.
Кто знает больше,
Пусть скажет лучше.
А я ответов
Других не нашел…
«Прощайте, дети дорогие,
Скорей забудьте навсегда,
Как мы без вести пропадали
И умирали без следа.
Зачем, зачем вам знать про это,
Смотреть на нашу кровь и грязь
И омрачать свой праздник жизни?
Скорей, скорей забудьте нас!
Забудьте!..»
Вечная память.
Вечная память.
Память во веки веков…
— 5 —
Алена с Галкой моют посуду.
А помнишь, а помнишь, подруга,
Как просто все было вчера,
Как бегали мы в турпоходы
И пели всю ночь у костра.
Нам Визбор играл на гитаре
Прекрасные песни свои,
И не было в сердце печали,
А лишь только чувство любви.
Слушай,
На время время позабудь,
Лучше
Тебе спою я что-нибудь,
Чтобы
Теплели ласково глаза,
А бригантина поднимала паруса…
А вышло не так,
А вон оно как,
А вон оно как непонятно:
Пришел ревизор
И смотрит в упор,
Как будто мы едем бесплатно.
А мы говорим ему строго:
— Ступай, ради Бога, домой.
Оплачена наша дорога
Отцами с огромной лихвой.
Слушай:
На время время позабудь!
«Лучше
Тебе споем мы что-нибудь,
Чтобы
Теплели ласково глаза,
А бригантина поднимала паруса!..
А вышло не так,
А вон оно как,
А вон оно как неприятно:
Стоит ревизор
И смотрит в упор…
Но тут вошла Марина.
— 6 —
МАРИНА
Ой, кто бы дал мне карандашик, написала б я слова!..
Ой куда ж вы, девки, делись, куда сгинула Москва?
Как ужасно, как нелепо. Бог свидетель, черт возьми:
Я влюбилась, как в Мазепу Кочубеева Мари!
Как за каменной стеною я за маменькой росла:
Школу кончила с медалью и дипломчик добыла.
Впереди аспирантура и создание семьи:
Вон жених, Серегин Юра, аж с детсадовской скамьи!
Милый, добрый, круглолицый, гений физики ядра,
Полсезона за границей и квартира не одна.
И пожалуйста: приехали, бонжур, физкулътпривет!..
Ой, подруги дорогие, пропадаю в цвете лет!
Чуть не вдвое меня старше, а за спиною Колыма,
Тюрьмы, ссылки-пересылки, урки — я сошла с ума!
На одной руке русалка, на другой — орел степной,
Матершинник, алкоголик, параноик — милый мой!
«Течет речка, да течет быстро, Камушки уносит.
А заключенный номер триста Начальника просит».
ГАЛКА и АЛЕНА
«А ты, начальник, а ты, начальник,
Отпусти до дому,
Отпусти меня до дому
По мою зазнобу».
НИКОЛАЙ
«А начальник отвечает:
Зря себя ты мучишь.
Поди напейся воды холодной,
Про любовь забудешь…»
— 7 —
Вадим и Илья принесли гитару и пошли дурачиться.
Один изображает «Лёню», другой-«Осю».
И снился Лёне дивный сон
И явственный, как быль:
Что будто бы танцует он
Со Сталиным кадриль.
Спокойно так, солидно,
Хотя и не того…
Немного вроде стыдно…
Но в общем ничего.
ОБА
Джан джан джан
Джан джан джан
Дунем-плюнем, в рот засунем
Целый баклажан.
Джан джан джан
Джан джан джан
ЛЕНЯ
Очень мяса хочется Кроме баклажан.
ОСЯ
ДОРОГОЙ ЛЕОНИД,
Ты меня послушай:
Если есть аппетит,
Ты бери и кушай!
ЛЕНЯ
Никогда. Ни за что!
Нет, товарищ Сталин!
Мы пойдем другим путем:
Зря сажать не станем.
ОСЯ
Ай-ай-ай, Леонид,
Что же ты мне врешь-то?
Вон же рыженький сидит
Ни за что ни про что!
ЛЕНЯ
Джугашвили, дорогой,
Это ж Ося Бродский:
Паразит как таковой
И еврей, как Троцкий!
ОБА
Джан джан джан
Джан джан джан
Кто желает в Израиль-
Мы в Биробиджан.
Джан джан джан
Джан джан джан
Можно ехать в Израиль
Через Магадан!
ОСЯ
А скажи, дорогой,
Спой под звон гитары,
Как живут у тебя
Крымские татары?
ЛЕНЯ
Хорошо они живут,
Не прошел я мимо:
От всего освободил,
В том числе от Крыма.
ОСЯ
Молодец. Но скажи:
Ты хороший мальчик,
А в «Новом мире» у тебя
Сидит подкулачник!
ЛЕНЯ
Погоди, дорогой,
Всех мы раскулачим
И везде головой
Задницу назначим.
ОБА
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Дунем, плюнем, переплюнем
Штаты и Джапан.
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Ждал вчера Софи Лорен —
Пришел Чойболсан.
ОСЯ
Дорогой Леонид,
Ты красив и светел,
Но почему я мой портрет
Нигде не заметил?
ЛЕНЯ
Генацвале, извини,
Дорогой кацо,
Но бумага вся пошла
На мое лицо,
На котором бровочки,
Что твои усы,
Но на высшем уровне
Общей красоты!
ОБА
Джан, джан, джан,
Ван, ту, фри!
— Леня-джан! — Ося-джан! —
И не говори!
Джан, джан, джан,
Чок, чок, чок!
Не пойдем в баклажан —
Пойдем в кабачок!
(В стороне на все это смотрит Начальник и его помощник).
Ты наша Родина,
Россия-мать!
Свободна вроде бы,
Да как сказать.
Вон место Лобное
У красных стен
Свободно словно бы,
А вот и хрен!
НАЧАЛЬНИК
Ну-ка, ну-ка, еще раз, этот кусочек.
ИЛЬЯ И ВАДИМ
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Ждал вчера Бриджит Бардо —
Пришел Микоян.
Стаканы нолили,
Но что за бред:
Налить позволили,
А пить — так нет!
Но мы-то с вами-то,
Такая вещь:
Уж если налито —
О чем же речь?
НАЧАЛЬНИК
НУ-ка, ну-ка, еще разок.
ИЛЬЯ И ВАДИМ
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Ждал вчера Буковского,
Пришел Корвалалан.
Ой, мать-владычица!
Ой, пожалей:
Уж как не хочется
Сажать людей,
Травить, преследовать,
Тюрьмой грозя!
Но как без этого?
Никак нельзя!
— 8 —
НАЧАЛЬНИК
Ну, хватит.
Что ж, тут и думать особенно нечего:
Самая настоящая махровая антисоветчина.
Заведомые измышления наряду с клеветой
На наш политический государственный общественный и так далее строй.
Согласно Уголовного Уложения
Статья семидесятая. Ваши предложения.
ПОМОЩНИК
Брать. Брать!
Их надо брать, товарищ генерал.
Скажите слово — я с них душу выниму!
Три года в зубы каждому, как минимум,
И к уркаганам, на лесоповал.
НАЧАЛЬНИК
Ну, что же, мне твои чувства нравятся.
Но с чувствами все же придется справиться.
А то ведь так, откровенно говоря,
Ты мне всю интеллигенцию загонишь в лагеря.
Ты их будешь загонять,
А с кем тогда Америку догонять-перегонять?
Жизнь у нас напряженная, и все более, а не менее.
Надо же людям как-то сбрасывать напряжение!
Что ж это мы, после пятьдесят шестого
Не можем позволить себе лишнего слова?
После, понимаешь, двадцатого съезда
Нам уж и потрепаться нельзя безвозмездно?
А если и радио послушаем,
Что ж мы, строй, понимаешь, разрушим?
Да пожалуйста! Хоть «Голос», хоть «Волну», хоть «Би-би-си»!
И сам чего хочешь, сколько хочешь неси —
Дома.
На кухне.
Свой круг, своя аудитория.
Но не дальше порога. Вот там — уже наша территория.
ИЛЬЯ
Большая у вас территория.
НАЧАЛЬНИК
Да, в сущности, вся.
(Берет гитару).
— 9 —
Однажды в чудный вечер
Я вышел на проспект,
Смешался там с толпою
И вышел на объект.
Объект имел приметы:
Курносый нос и женский пол,
И я, ее детали
Фиксируя, повел.
Утики, путики, сяся,
Ерики, чморики, фу,
Вара-вар-вар-вара Калуга,
И не сказал ничего.
Значит, еще подождем.
Когда дошли до дому,
Я знал уже от и до
Анкету, автобиографию
И с кем, когда и что.
За ней вошел я следом
И, в дверку постучась,
Представился соседом
И вышел с ней на связь!
Утики-путики-сяся,
Ерики-чморики-фу,
Вар-вар-вар-вара Калуга,
И не сказал ничего!
Значит, еще подождем.
— 10 —
Поздно ночью кухонная компания расходится по домам.
«Когда мне невмочь пересилить беду,
Когда наступает отчаянье,
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
В последний,
Случайный…»
И кружит, и кружит последний троллейбус
По вольному кругу ночного кольца.
И ты не робеешь, и я не колеблюсь
Кружить и кружить по нему без конца.
Завьется, завьется веревочкой горе,
Зальется печаль золотою волной,
И утро придет совершенно другое,
И полдень не прежний, и вечер иной.
Смотрите в окошко — а вдруг вам удастся
Заметить примету с намеком на плюс?
Дом номер тринадцать и корпус тринадцать,
А вот вам и тройка, семерка и туз!
Мелькнули Садово-Каретные версты,
Привет, Якиманка, Таганка, адью!
И падают, падают, падают звезды —
Конечно, на счастье, конечно, к дождю!
Валяйте, колдуйте, гадайте на гуще,
Ищите ключи к золотому ларцу —
Все будет не так, и конечно, не лучше,
Чем мягкий полет по ночному кольцу.
Последний троллейбус, наивный кораблик,
Великой гитары попутный привет!
И губы любимые в привкусом яблок,
И просьба о счастье, которого нет…
— 11 —
Наутро на той же кухне, среди той же компании являются Илья и Вадим, размахивая пачкой машинописных листков.
ИЛЬЯ И ВАДИМ
Здрасьте, здрасьте, друзья дорогие!
Чай, слыхали ужасную весть,
Что кругом пропадает Россия —
Мы не в силах сие перенесть!
И мы вам говорим нараспашку,
Что сегодня, с утра протрезвев,
Сочинили мы эту бумажку:
В ней кипит наш общественный гнев!
Что и вносим мы в нашу компашку,
А потом в страны НАТО и СЭВ.
НАЧАЛЬНИК (в стороне)
Так-так. Ну-ка, ну-ка.
(Компания читает листок).
«Россия…Россия…Россия…Россия…
Сталин…Сталин…Сталин…Сталин…
Казалось бы…казалось бы…тем более, что все-таки…
И вот тебе раз… и вот теде два… и три, и четыре… и
Сколько можно?
(Подписывают один за другим.)
— Неужели проклятые годы
Повторятся опять и опять?
— Неужели Ежовы-Ягоды
Снова будут сажать и сажать?
— Неужели права и законы
Вновь заменит безмозглый кулак,
И сплошные запретные зоны
Стиснут горло, немое и так?
— Неужели корабль ужо прибыл, ??уже??
Не успев даже парус поднять?
— Неужели единственный выбор —
Это врать или молчать?
Врать или молчать?
Врать или молчать?
Промолчи — попадешь в первачи.
Промолчи — попадешь в богачи.
Промолчи — попадешь в палачи.
Промолчи, промолчи, промолчи!
Никогда, ни за что,
Нет, товарищ Сталин:
Мы пойдем другим путем,
Мы молчать не станем!
Джан, джан, джан,
Ван, ту, фри,
То-то будет тарарам —
И не говори!
ПИСАТЕЛЬ (Илье)
— Старик, извини, я подписывать не стану.
У меня книжка на подходе, они же мне ее сразу зарубят.
ИЛЬЯ
— Старик, о чем речь?
Подпишешь в другой раз, думаешь, этот последний?
ВАДИМ (подняв листок с подписями и бутылку)
Слушайте, слушайте, слушайте все:
Леди, сеньоры, мадам и месье!
Вот в этом экземпляре
С вашими подписями и вензелями
Будет храниться вот эта бутыль!
Я сошлю ее в глухой монастырь:
Пусть лет десять томится в крепости,
Достигая особой крепости.
Через десять лет вот в этом чертоге
Мы сойдемся и подведем итоги,
И если, конечно, сможем,
То и эту бутыль подытожим!
ХОР (провожая бутыль и бумагу)
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
И все эти десять лет
Будем пить нарзан!
Джан, джан, джан,
Як, як, як,
И все эти десять лет
Будем пить коньяк!
ИЛЬЯ (размахивая остальными листками)
Джан, джан, джан,
Джон, джон, джон, —
Это мы пошлем в ЦК,
А это — в Вашингтон!
НАЧАЛЬНИК (в стороне)
А вот это зря. Нарушают территорию…
ПОМОЩНИК
Будем брать?
НАЧАЛЬНИК
Значит так. Поясняю детально.
Все наверх. Форма номер один.
Но не брать. Подходить персонально.
Попугаем. Но брать погодим.
ПОМОЩНИК (подчиненным)
Значит так. Смирно-вольно. Диктую.
Телефоны берем на контроль.
Список «А» поведете вплотную.
Список «Б» — к нам на девять ноль-ноль.
Обкладывай их, ребятки, по форме номер раз!
Пусть станет им темно и неуютно.
Включай отделы кадров и гнев народных масс,
И мы посмотрим, что они споют нам!
— 12 —
Посреди Москвы возникает Илья, за которым не скрываясь особенно, следует помощник.
ИЛЬЯ
Ой, кто бы джал мне карандашик, написал бы я слова!..
Ой, ребята, где я? кто я? Это Марс или Москва?
Ущипите меня, граждане, скажите, что я сплю!
А то если вы не скажете, я сам вас ущиплю!
Это что же происходит — прям не выговорит язык!
Целый день за мною ходит наш родной советский — шпик!
Шпик! Филер! Агент охранки! Сыщик! Как это… фискал!
Да ведь я ж слова такие только в книжках и читал!
Это кто же я, по-вашему — немецкий резидент?
Иль донжуан из Конотопа, не платящий алимент?
А может, я вообще народник-динамитчик-боевик?
Или вообще — в тылу у Врангеля подпольщик-большевик,
А за мной — советский шпик??!!
Вот он!
Я на рынок — он на рынок, я на мост — он под мост,
Посреди столицы Родины, в разгар социализма,
за московским скромным труженником — хвост?!
(К помощнику)
Я советский! Я лояльный! Я нормальный гражданин!
Я послушный! Простодушный! Паспорт! Ручка! Рупь! Один!
Не имею! Не был! Не был! Не был и не состоял!
Хоть смотри под микроскопом — а я чистый как кристал!
Я ж с пеленок октябренок, я ж с роддома пионер,-
Так на кой же черт вам дался я, товарищ офицер?
ПОМОЩНИК
Гражданин, в чем дело? Я вас не знаю.
ИЛЬЯ
Ну как же!
Мы ж ходили с вами в школу, в ту же самую, одну!
Мы ж на радость комсомолу поднимали целину!
Съезд двадцатый конспектировали, отвечали на билет,
Где мы вместе констатировали, что возврата нет!
Ну вот и взял я карандашик и составил я слова
Про остатки сталинизма и неполные права,
Подпись, адрес — все открыто, прямо Суслову Эм А!
Прямо Суслову ЭМ А — видно, чуткому весьма!
Академик подписался! Два членкора их Пахры!
Три заслуженных артиста — это что, хухры-мухры?
Председатель аж колхозу! Герой-летчик-инвалид!
Что ж ты бегаешь за мною, красный следопыт?
Ну — побегай.
И началась игра в догонялки сквозь проходные дворы, с переменой метро и автобусов…
ПОМОЩНИК
Он на рынок — я на рынок, он в обход — я в объезд,
Он в троллейбус — я в автобус, он в квартиру — я в подъезд.
Хочет, чтоб я облажался, на финты его поддался —
Я ж веду себя открыто — что ж ты делаешь, подлец?
И в сердцах ударяет он Илью и сваливает с ног.
Тот, поднявшись, апеллирует к Начальнику.
НАЧАЛЬНИК
Наше руководство поручило мне ответить
на ваш запрос по якобы имевшим место
фактам якобы преследования вас якобы нашим сотрудником.
Произведенная проверка показала: факты места не имели.
(Поет):
Утики, путики, сяся,
Ерики, чморики, фу…
(Илья повернулся и ушел.)
Вара-вар-вар-вара Калуга…
И не сказал ничего!
Значит, еще подождем.
(А Помощник ввел Вадима.)
— 13 —
ВАДИМ
Вызывали?
НАЧАЛЬНИК
А-а-а, здравствуйте, здравствуйте!
ВАДИМ
Здрасс…
НАЧАЛЬНИК
Добро пожаловать, милости просим!
ВАДИМ
Оччч приятно…
НАЧАЛЬНИК
Вы у нас впервые?
ВАДИМ
Да, признаться, не имел удовольствия…
НАЧАЛЬНИК
Но вы, конечно, понимаете, почему мы вас пригласили?
ВАДИМ
Ума не приложу.
НАЧАЛЬНИК
А вы приложите. Ума. Ну? Не догадываетесь?
ВАДИМ
Не виноватый я.
НАЧАЛЬНИК
В чем? В чем? В чем не виноватый?
ВАДИМ
Ни в чем.
НАЧАЛЬНИК
Да? Ну, значит, мы ошиблись.
(Помощнику) Подпишите ему пропуск на выход.
ПОМОЩНИК (пока выписывает)
Женаты?
ВАДИМ
Три года.
ПОМОЩНИК
Детей?
ВАДИМ
Двое.
ПОМОЩНИК
Не жалеете вы их.
ВАДИМ
Не понимаю.
ПОМОЩНИК
Все вы понимаете, все. С огнем играете.
ВАДИМ
С каким еще огнем?
ПОМОЩНИК
Ну почему вы с нами так неоткровенны?
НАЧАЛЬНИК
Ну почему вы с нами так неоткровенны?
ВДВОЕМ
Ну почему вы с нами так неоткровенны,
Вы с нами так неоткровенны почему?
ПОМОЩНИК (вручил пропуск)
До свиданья.
Вадим двинулся к выходу.
НАЧАЛЬНИК
Джан, джан, джан…
Вадим остановился.
Дорогой Леонид,
Ты меня послушай:
Если есть аппетит,
Ты бери и кушай.
А тот ему отвечает… что он ему отвечает?
ВАДИМ
Джугашвили, дорогой… эээ… не помню.
НАЧАЛЬНИК
Так-так. Ну, Джугашвили — это Сталин, это понятно.
А вот кто такой Леонид? А? Утесов, что ли?
Или, может, Андреев? Или Леонов? Нет? А кто же? Не помните.
Ну, а как там дальше?
ПОМОЩНИК
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Можно ехать в Израиль
Через Магадан.
НАЧАЛЬНИК
Джан, джан, джан,
Юк, юк, юк —
Ну, эачем же делать
Такой здоровый крюк?
Впрочем, как хотите.
Можно и через Магадан.
Уж ехать, так ехать, а?
До свидания, вы — свободны.
— 14 —
Илью окружают голоса.
1-Й ГОЛОС : Старик, извини, но тебе придется
подать заявление по собственному.
ИЛЬЯ : Почему?
ГОЛОС : Звонили.
ИЛЬЯ : Кто?
ГОЛОС : Просили не ссылаться.
ИЛЬЯ : Но как же…
2-Й ГОЛОС : Старик, извини, но твоя защита отменяется.
ИЛЬЯ : Звонили?
ГОЛОС : Просили не ссылаться.
ИЛЬЯ : Та-а-ак…
3-Й ГОЛОС : Старик, извини, но твою сестру
я не могу положить в мою больницу.
ИЛЬЯ : Тебя тоже попросили?
ГОЛОС : Нет, почему, я сам не могу.
4-Й ГОЛОС : Старик, извини, но не звони мне больше, пожалуйста.
5-Й ГОЛОС : Старик, извини, больше мне звонить не надо, хорошо?
ХОР : Старик! Извини! Больше мне не звони!
Старик! Извини! Больше мне не звони!
(Входит Вадим с чемданом.)
ВАДИМ
Старик, извини меня, старый,
Видал я все это в гробу.
Увы, семиструнной гитарой
Не переиграешь трубу.
Привык я к беспечному пенью,
Мне сладок отечества дым,
Но нечем дышать, к сожаленью.
Сам видишь: не царский режим.
Особый…
Старик, я ничуть не краснею,
Что еду, смываюсь, бегу:
Я их победить не сумею,
Но я и терпеть не могу.
Что делать, ну да, я не воин,
Я вождь многодетной семьи.
Старик, я ни в чем не виновен!
И все ж — ты меня извини…
Джан, джан, джан…
ИЛЬЯ
Джан, джан, джан… Ничего… Поезжай… Я вас провожу.
ВАДИМ
Джан, джан, джан…
ИЛЬЯ
Джан, джан, джан… Напиши!
ВАДИМ
Напишу. Все, я убежал.
(Ушел).
— 15 —
ИЛЬЯ
Взял я водочки на грудь и портвею,
Огурцом заел, занюхал геранью
И в Генеральную пошел Ассамблею
И с трибуны обратился к собранью.
«До чего ж, говорю, «Би-Би-Си» и «Свобода»
Разорались, говорю, прям стыдоба:
Будто с нас, кроме газу и лесу,
Никакого больше нет интересу!
ОтОтвечаю словоблудам поганым,
Соблюдая этикет и манеру:
Что ж вы, суки, за своим чистоганом
Позабыли про культурную сферу?
Это Сталин был зажимщик и деспот:
Он впускал, не выпуская обратно.
А мы вон какой устроили экспорт:
Высший сорт и абсолютно бесплатно!
Как шепнут, бывало, верные люди,
Что, мол, музыка у вас там в прогаре —
Ладно, пусть мы потеряем в валюте,
Но высылаем Ростроповича с Галей.
А в шахматишки за Париж и за Цюрих?
Боря с Витей — ленинградская школа!
А за всех американцев танцует? —
Бывший Мишка из ЦК комсомола.
А что касается ваятелей слова,
Каждый год никакого простою.
И уж ежели мы шлем Кузнецова,
То не Феликса, конечно, а Толю!
А Солженицына-то как вывозили?
«Не хочу,- грит,- никуда из России!»
И пришлось его с душевною болью
Всем конвоем волочить к Генрих Беллю!
И актеров с режиссерами — нате!
И живописцев с фигуристами — битте!
И умоляю — ни слова о плате!
Ну разве парочку агентов — верните.
Вот с компьютерами — да, дело плохо.
Нет на вывоз ни хрена, скажем честно.
Ну, а э т о г о добра у нас много!
И куда его девать — неизвестно.
Россия-матушка,
Любовь моя:
Хотя убогая —
Обильная,
Хотя могучая —
Бессильная,
Россия-матушка…»
Но тут к нему пришли с обыском.
— 16 —
ПОМОЩНИК (складывает предметы в мешок, диктуя опись).
Машинописный текст на трех страницах,
бумага белая плотная, заголовок:
«К мировой общественности», последняя фраза:
«До полной победы демократии».
Машинописный текст на пяти страницах,
бумага серая неплотная, первая фраза:
«Вновь торжествует беззаконие», последняя фраза:
«А пока беззаконие торжествует вновь».
Машинописный текст на двадцати страницах,
бумага прозрачная курительная,
через один интервал, заголовок
«Письма Короленко Ве Ге Луначарскому А Ве».
ИЛЬЯ
Это письма Короленко к Луначарскому!
ПОМОЩНИК
По-моему, я так и продиктовал.
ИЛЬЯ
Но какая же это антисоветчина?
ПОМОЩНИК
А на это у нас эксперты. Мало ли что Короленко.
Мы вон и Щедрина на экспертизу отправляли.
ИЛЬЯ
Неужели антисоветчик?
ПОМОЩНИК
Нет, но дает возможность для расширительных толкований.
Книга, обложка мятая, светлосерая, издание американское…
ИЛЬЯ
Это стихи Ахматовой!
ПОМОЩНИК
Стихи нас не интересуют. Нас интересует предисловие.
ИЛЬЯ
Выдерите предисловие, стихи оставьте.
ПОМОЩНИК
Чтобы завтра по «Голосу» передали: московские чекисты — варвары,
рвут книги при обыске… Да вы не волнуйтесь.
Что не нужно, мы вернем. Что вы волнуетесь?
Фотография мужчины с бородкой…
ИЛЬЯ
Это Чехов!
ПОМОЩНИК
По-моему, Солженицын. (К публике).
По-вашему, это Чехов? Нет, точно Чехов? (Вернул).
Нет, Чехов нас не интересует. Фотография женщины в купальнике…
ИЛЬЯ
Не трогайте!
ПОМОЩНИК
… в купальнике. На обороте надпись…
ИЛЬЯ
Прекратите!
ПОМОЩНИК
… надпись. От руки, выполнена красителем черного цвета. »
Любимый…» Ну, хорошо, хорошо. Тетрадь общая, в клетку.
Записи выполнены от руки красителями разных цветов.
ИЛЬЯ
Это мой личный дневник!
ПОМОЩНИК
Я вижу. Начальная запись, январь 68-го: »
Неужели это никогда не кончится?»
Последняя запись, июнь 72-го:
«Боюсь, что это не кончится никогда».
Правильно, не кончится. И правильно, что боитесь.
Четырнадцать писем в связке.
ИЛЬЯ
Это мамины письма!
ПОМОЩНИК
Вот и хорошо. Письма твоей мамы… адреса твоих друзей…
телефоны твоих подруг… подноготная твоих мыслей…
твои желания, твои комплексы, твои тайны… стоять! (Уложил мешок.)
Вам оставляется копия протокола.
И учтите, наше терпение не беспредельно.
— 17 —
И вот Илья в разоренной кухне со своими друзьями…
ИЛЬЯ
Вечерний шмон… вечерний шмон… как много дум наводит он!
Понимаешь, почему они приходили?
Завтра День Защиты Прав будет во всем мире.
Вновь на площапдь приползет кучка отщепенцев
И плакатик развернет из двух полотенцев…
Ой, на Казанском на вокзале меня поезд задавил!
Кабы раньше подсказали, я туда бы не ходил…
Вот и подсказали…
МАРИНА
Я пойду с вами.
НИКОЛАЙ
Да помолчи ты! Разбежалась… Разлетелся мотылек.
Здесь идут не на прогулку, а на зону! и на срок!
Это раньше — тары-бары, трали-вали, хи-хи-хи.
А пойдут клопы и нары — а не песенки-стихи!
Ты баланду не хлебала — и не надо! и сиди!
И заткни свое хлебало! и других не заводи!
МАРИНА
Ой, ну ладно, ладно, ладно уж… допустим, не пойду.
Я пойду уж лучше сразу адвоката вам найду.
Правда, с этим плохо дело… раз от разу все трудней.
Что ж ты пьешь-то как сапожник?
Ну, тогда и мне налей.
А может, все и обойдется?.. Может, прошлое учтут?..
Может, гады, вместо лагеря, куда-нибудь сошлют?..
Я б тогда в одну секунду… купим домик… огород…
Заведем свинью живую… и другой рогатый скот…
НИКОЛАЙ
Пусти, пусти меня, начальник,
Домой на пару-тройку дней:
Хочу сказать я два-три слова
Своей подруге дорогой:
«Не ожидай меня, родная,
Теперь дают по двадцать пять.
Их пережить, наверно, можно,
Но невозможно переждать».
Идут на Север срока огромные,
Кого ни спросишь — у всех Указ.
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые
И поцелуй последний раз…
— 18 —
ИЛЬЯ И ХОР
— Куда собрался, капитан, куда ты, брат, собрался?
Погоды нету, капитан, нигде погоды нет.
— Там крик о помощи, милорд, я слышал, крик раздался,
Милорд, я слышал этот крик, теперь за мной ответ.
— Ты что, не видишь, капитан, ты разве сам не видишь:
В такую бурю, капитан, не выплыть никому.
Да ты же вмиг пойдешь ко дну, как только в море выйдешь!
— Я слышал крик, милорд, мой долг — откликнуться ему.
-А что команда, капитан, в дорогу, чай, не рвется?
Жена и дети, капитан,- а им что предстоит?
— Со мной охотники, милорд, со мной лишь добровольцы,
А дом родной простит, милорд, мой дом меня простит.
— Но эта жертва, капитан, глупа и бесполезна.
Нас слишком мало, капитан, мы все наперечет,
А дел так много, капитан, трудов такая бездна!
Твое геройство, капитан, ослабит целый флот.
Ну, что ты пойдешь на площадь, поднимешь там свой лозунг,
Получишь свои три года, а в зоне еще дадут.
На Западе — вяло вякнут, здесь — всем перекроют воздух,
И кончится наше дело, чего они и ждут.
А будет жалко, капитан, коль ниточка порвется,
И грустно будет созерцать злорадство этих морд…
— Во всем ты прав, а я неправ, как в песенке поется.
Но не могу я не идти, прости меня, милорд.
— 19 —
На следующий день Илья с Николаем пошли на площадь и там развернули плакат:
«Родной ЦК! Уйми ЧК! Освободи ПолитЗК!»
ИЛЬЯ И НИКОЛАЙ
Дорогие сограждане, братья!
Заявляем активный протест!
Нас замучила партбюрократья —
Сколько можно нести этот крест?
Этот тягостный труд подневольный,
Государственный наглый грабеж,
И сплошной произвол бесконтрольный,
И сплошную тотальную ложь!
Дорогие сограждане, братья…
ПОМОЩНИК (подчиненным)
Значит так, поясняю детально:
Перед нами наш внутренний враг.
Что для нас абсолютно нормально,
То для них все не то и не так.
Ленин, Родина, Кремль, все на свете —
Только пища для ихних острот.
Ох, уж эти ухмылочки, шуточки эти,
Улыбочки эти вот — в рот!
Обкладывай их, ребятки, по форме номер раз!
Тащи их на ковер, не дай очнуться!
Спускай на них всю прессу и гнев народных масс,
И мы посмотрим, как они смеются!
«Протестуем! Свободу! Народу!»
Декабристы, едри иху мать!
Да плевали они на свободу —
Им бы, бля, свое «я» показать!
Что ж такое? Квартира, зарплата,
Девки, дачи, вот столько всего —
Ну, чего вам еще, ну, чего еще надо,
Чего не хватает, чего??!!
Обкладывай их, ребятки, по форме номер два!
Работаем вплотную к ним, как вохра!
Дышите им в затылок, чтоб заныла голова,
Язык опух и глотка пересохла!
И взяли их вместе с плакатом.
— 20 —
Через некоторое время под руководством Начальника состоялся суд.
НАЧАЛЬНИК
А слушается дело о распространении клеветы
На проезжей части Красной площади города Москвы.
А слушается дело совершенно открыто,
Ни в чем никакого лимита.
Только ввиду тесноватости данного закутка
Пришлось ввести специальные пропуска.
И в первую очередь для представителей общественности,
Умеющей себя соответственно вести.
Поэтому в зале нет ни родных, ни любимых
Наших досточтимых подсудимых.
Ввидку, как сказано ранее,
Тесноты кубатуры помещения зала заседания.
И только поэтому!
Слава Богу, прошли времена произвола и беззакония!
Наступила гармония.
До… ми… соль… и-и:
ХОР
Да здравствует наша держава,
Да здравстует наша страна,
Да здравствует, браво и слава
За годы борьбы и труда!
НАЧАЛЬНИК
Большое спасибо за чудное пение!
Продолжаем объективное рассмотрение.
А вдруг, понимаешь, эти ребята
Ни в чем и не виноваты?
А может, вдруг они на Красной площади проезжей части
И не распространяли клевету против советской власти?
Вот и надо, чтоб на все это правильно ответили
Приглашенные нами свидетели.
СВИДЕТЕЛЬНИЦА (средних лет)
Я не была на площади,
Но прессу я прочла,
И что это за молодчики,
Отлично поняла.
Французским мылом моются,
Турецкий кофий пьют,
На все чужое молятся,
На все свое плюют.
С семнадцатого года
Живем в кругу врага.
Пускай живем фигово —
Орать-то на фига?
Они ж там ждут и просят,
А эти — тут как тут:
Всю нашу грязь выносят,
Извольте, вери гуд!
Вот вам наш бардак отъявленный!
Вот вам сизый наш алкаш!
Вот вам наш Байкал затравленный!
Вот вам женский трикотаж!
Вот наши сотни тысячи
В трубу ни за пятак!
Да что же вы мне тычете,
Что знаю я и так?!
Но я же не кричу же!
Молчу же я! Хотя
Я вас ничем не хуже,
Но вот молчу же я!
Ах, даже неудобно:
Ведь взрослые, гляжу.
Да я в говне утопну
И слова не скажу!
А эти лбы здоровые —
Так нет, подайте им
Условия особые!
Вот щас и подадим.
СВИДЕТЕЛЬ
На площади я не был,
Но прессу я прочел,
И весь я полон гневом
С презрением, причем.
Вот довела докуда,
Вот привела куда
Излишняя культура
И отсутствие труда!
Я темный рядом с вами,
Я песен не пою.
Вот этими руками
Я вас кормлю-пою.
И разговоры ваши
Мне даром не слышны,
И все свободы ваши
Мне на фиг не нужны!
Без них на свет родился,
Без них живу-кручусь,
Как раньше обходился,
так дальше обойдусь.
Права, слова — о чем вы?
Какую правду вам?
А шли бы вы, ученые…
Да вон хотя бы к нам.
Недельку поработал,
Мозолей понабил —
И башли заработал,
И правду позабыл!
СВИДЕТЕЛЬНИЦА (пожилая)
Я не была на площади,
Я вижу их впервой:
Я в это время в очереди
Стояла за крупой.
Пока они с плакатами
Бузят на площадях,
Мы с нашими зарплатами
Стоим в очередях.
Да! В них стоим мы с юности
До гробовой доски!
Да! И похуже трудности
Пришлось нам пернести!
Да! Берия со Сталиным
Уничтожали нас,
Тогда в лицо плевали нам,
Харкают и сейчас!
Но несмотря на Берию,
И раньше, как сейчас,
Мы в наше дело верили
В отличие от вас!
И наше в том различие,
Что вера у нас есть!
И мы, от вас в отличие,
Все можем перенесть!
А вас пугают трудности!
Вы мамкины сынки!
Вы вон даже из-за трусости
Готовы в Соловки!
ИЛЬЯ
Протестую! Свидетели не были на площади…
НАЧАЛЬНИК
Суд, совещаясь на месте,
Не нуждается в вашем протесте.
Продолжаем наш концерт:
Выступает наш эксперт.
А вдруг, понимаешь, на ихнем плакатике
Никакой-такой злобной тематики
И заведомо ложных клевет
Нет?
ПИСАТЕЛЬ
Собственно, тут и думать особенно нечего:
Самая настоящая махровая антисоветчина.
Текст плаката требует от ЦК
Свободы для политических ЗК.
Но среди всех народов просвещенных
Известно, что у нас нет политических заключенных.
Как только мы покончили с культом личности,
Одна уголовщина осталась в наличности.
А плакат утверждает противное,
Тем самым активно пропагандируя,
Что наша власть беспощадна и лицемерна,
Что, как известно, в корне неверно.
(Апарт)
Жандармы, стукачи, агенты,
Сексоты — дьявол их возьми.
Но наши братья-диссиденты
Гораздо хуже, чем они.
Не понимая обстановки,
В упор не слушая друзей,
Прут на рожон без остановки,
Хвалясь отвагою своей!
И все, что мы годами копим,
Один дурацкий диссидент
Своим геройством остолопьим
Развеет в дым в один момент!
И режут нам статьи и книги,
И затыкают всякий рот,
Едва какой-нибудь задрыге
Взбредет полезть на эшафот.
Не надо рыцарей России!
Не надо пламенных речей!
Они в чудовищной трясине
Плодят лишь гадов да зверей!
И чтоб хоть как-то сохраниться,
Хоть как-то нить не упустить,
Вот как приходится крутиться!
Вот что писать и говорить!
Все из-за вас!
ПОМОЩНИК
Обкладывай их, ребятки, по форме номер три!
В три шеи! в три погибели! в три брызги разотри!
НИКОЛАЙ (не выдержав)
Кто бы дал мне карандашик, написал бы я слова…
И мне дали карандашик, и слова я написал:
Что признаю себя виновным по предъявленной статье,
По предъявленной статье о враждебной клевете…
Что вслед за «Голосом свободы» и «Волнами Би-Би-Си»
Я повторял, что нет свободы, нету свету на Руси,
И что мы делаем ракеты и перекрываем Енисей
Ценой полного разора бедной родины своей —
Что является зловредным искаженьем наших дней…
А все от того, что незаконно я при Сталине сидел
И всю накопленную злобу теперь вылил на страну,
В чем я раскаиваюсь полностью и полностью сдаю
Всех, с кем когда и где порочил я власть любимую свою-у-у-у!
Пусти, пусти меня, начальник:
Я сделал все, как ты велел:
Своих друзей тебе я продал,
Свою свободу пожалел.
В моих глазах все помутилось,
Ослабли ноги до колен,
Как понял я, что снова в лагерь
И снова ни за сучий хрен.
Прощайте все: я уезжаю.
А кто не понял, не простил,
Пускай зачтет мне ту десятку,
Какую я уже отбыл!..
И тогда к Илье подскочил Начальник.
НАЧАЛЬНИК
Значит так. Поясняю детально:
Этот суд контролирует с а м.
Нам не надо шумихи скандальной.
Так же как, полагаю, и вам.
И хотя вы нас очень не любите,
Говорю вам со всей прямотой:
Обещайте, что больше не будете,
И сечас же идите домой.
Пауза.
ИЛЬЯ
Уважаемые заседатели…
Глубокоуважаемый суд…
Я надеюсь, не зря мы потратили
Ваше время бесценное тут.
Я — поеду в свое заключение.
Я у вас не прошу ничего.
Лишь позвольте мне спеть в заключение
Тот припевчик… напомню его:
Стаканчики граненые,
О чем звенели вы?
Головушки ученые,
О чем шумели вы?
Какая вас нелегкая
На площадь погнала?
Какая даль далекая
На помощь позвала?
Стаканчики граненые…
(Ему невольно и все дружнее подпевают остальные, кроме Начальника.)
НАЧАЛЬНИК
Молчать!!! Подсудимый, я лишаю вас слова! Я лишаю вас свободы!
Я лишаю вас всего! Замолчите вы или нет?!
Именем Российской Совесткой Федеративной Советской Российской…
(Не в силах устоять перед нарастающим хором, отбрасывает бумагу и присоединяется)
ОБЩИЙ ХОР
Какая даль далекая —
А счастья не видать!
Какая степь широкая —
А смерть — рукой подать!
Душа болит и мается
От бедности своей,
И только в песне ей гуляется,
Как вздумается ей:
Эх, Тула, Тула я — да на горе стоит ольха!!
Эх, раз да еще раз — а под горою вишня!..
— 21 —
Илья из своего сибирского далека перекликается с Аленой.
ИЛЬЯ
Здравствуй, дорогой мой пушистый кролик.
Пишет тебе твой пропащий алкоголик,
Которого теперь окружают условия,
Исключительно полезные для его здоровия.
Бутылки, напитки, кухонные бдения
Здесь не проникают даже в сновидения.
Вспоминаются только почтенные истории,
Например, посещение консерватории.
И даже тут открыл я на досуге,
Что Моцарт — это русский композитор.
Вот — помнишь?
Напевает из 2-й части Концертной симфонии.
Это же русская музыка.
Давно собирался сочинить слова.
Наконец нашел время и место. Вот, послушай.
Темна тайга в моей дали.
Молчат снега, проходят дни.
И доживу ль до вешних дней,
Увы, не знаю я:
Темна тайга в дали моей.
ОБА
В глухой ночи и белым днем
Огонь свечи в окне твоем,
И свет ее так ясно виден мне
За черной мглой и далью
Этот свет в окне…
НАЧАЛЬНИК (тоскливо)
Ну, добавьте ему там, добавьте!..
Илью коротко и сильно избивают.
ИЛЬЯ (после паузы)
За далью лет,
За этим холодом казенным,
Я вижу свет
В твоем окне, всегда бессонном,
И слышу я
За пеленою бури снежной
Твой голос прежний,
Любовь моя…
НАЧАЛЬНИК (так же)
Ну, добавьте ему, добавьте, срок добавьте,
тюрьму добавьте, свидание отнимите,
передачу, посылку…
ДУЭТ ИЛЬИ И АЛЕНЫ
Ты есть —
И нет зимы неумолимой,
Ты есть —
И нет беды неодолимой,
Ты есть —
И мы с тобой еще увидим
Небо…
Море…
И свет и радость вешних дней…
ХОР
Темна тайга в моей дали.
Молчат снега. Проходят дни.
Темна моя тайга…
Проходят дни мои…
— 22 —
Начальник и Помощник появляются с красными бутоньерками в петлицах.
НАЧАЛЬНИК И ПОМОЩНИК
Здрасьте, здрасьте, друзья дорогие!
Наконец-то настала пора!
Установки теперь все другие,
И мы тоже не те, что вчера!
На исходе двадцатого века,
Хорошо потрудившись в борьбе,
Кой-какие права человека
Можем смело позволить себе!
А излишний надзор и опека
Ни к чему в нашей дружной семье-семье-семье!
Илья на свободе. Его встречает Алена. Его встречают друзья.
Опять собралась компания на московской кухне.
И даже — дружное: «О-о-о!»- появился Вадим,
шикарный и заграничный.
ВАДИМ
И снился мне большой кошмар,
Как будто наяву
Я никуда не уезжал,
В Париже не живу
И не имею за душой
Рено и шевроле,
А только этот рай земной,
Ценой в сто сорок ре.
ИЛЬЯ
Джан, джан, джан…
ВАДИМ
Вай, вай, вай…
ИЛЬЯ
Ждал, понимаешь, Мирей Матье…
ВАДИМ
Бат приехал ай. Господа, что у вас происходит?
ИЛЬЯ
У нас революция, мсье.
ВАДИМ
Как тогда?
ИЛЬЯ
Абсолютно. Земля крестьянам, власть Советам.
Верхи еще хотят, но не могут, низы могут, но еще не хотят.
ВАДИМ
Ну, и где же ваш Распутин?
ИЛЬЯ
В Сибири, чистит Байкал.
ВАДИМ
Но Зимний вы уже взяли?
ИЛЬЯ
Нет, но Романова скинули.
ВАДИМ
А кто же у вас выступает в роли Ленина?
ИЛЬЯ
Как кто? Ульянов, разумеется, кто же еще?
ОБА
Ну, как у вас дела насчет картошки?
Насчет картошки? Насчет картошки!
Она себе становится на ножки!
Ну, слава Богу! Я-таки рад за вас!
Север, юг, восток и запад.
Север, юг, восток и запад.
Север! О-о! Юг!
Вадим достал было разноцветную бутылку, но тут Алена вынесла ту самую, с бумагой и подписями.
ВАДИМ
Господи! Уцелела…
Слушайте! Слушайте, слушайте все!
Леди, синьоры, мадам и месье!
Узнаете ли вы этот предмет,
Спрятанный нами на десять лет
С некоторой бумагою,
Подписанной нами с большой отвагою!
Лет через двести наши биографы
Дадут миллионы за эти автографы!
(Сверяет подписи с наличествующими).
Ты? — здесь. Ты? Тоже здесь. Ты. Ты…
Вот и я. А где же… Братцы!..
ИЛЬЯ
Читай!
ВАДИМ
Габай… Илюша Габай.
ИЛЬЯ
Отбыл срок, вернулся, через год покончил с собой.
ВАДИМ
Делоне Вадик…
ИЛЬЯ
Отбыл срок, затем вынужденная эмиграция,
там и умер тридцати пяти лет от роду. Очень тосковал…
ВАДИМ
Галансков Юра…
ИЛЬЯ
Получил семь лет, там и умер, за год до конца срока.
ВАДИМ
Марченко Толя…
ИЛЬЯ
Имел четыре срока и ссылку, в сумме лет девятнадцать.
Там и погиб в Чистопольской тюрьме. В 86-м году.
ВАДИМ
Тоша Якобсон… Гриша Подъяпольский… Ира Каплун…
Саша Галич… Вика Некрасов…
ХОР
Вечная память.
Вечная память.
Память во веки веков.
О, как жестока, темна и безумна
Наша дорога к свету дневному!
Но терпеливо и неуклонно
С каждой утратой все ближе заря.
Вечная память.
Память во веки веков.
