Начинался черный день — смешно:
Было мне тринадцать без недели,
Сочинял я «Думу про Махно»
И считал, что нахожусь при деле.
Но отец, меня не ставя в грош,
О моих дерзаниях проведав,
Приказал: «Переведи чертеж» —
И насильно сунул мне рейсфедер.
Только что в седьмой я переполз,
До оскомины, до горьких слез
Ненавидя всякое ученье.
И опять — пожалуйста! — черченье.
Потому-то поднял дикий ор:
«Не хочу! Не буду! Лучше — розги…»
И вдруг дворник крикнул на весь двор,
Чтоб на окна клеили полоски.
Засмеялся я отцу в глаза,
В серые, уже не озорные:
И еще тянулось полчаса,
Прежде чем запели позывные.
…Взявши кружку, ложку, вещмешок,
Молча мой отец из дому вышел.
И никто мне помешать не мог.
И чертежник из меня не вышел.
>
