Весна, весна! Прозрачные колеса.
Трепещущие мышцы лошадей.
И лес, бормочущий многоголосо.
И листья, листья — с лицами людей.
Листаю лес. В его зеленой книге,
в его первопечатнейшей из книг,
впечатаны бесчисленные лики
существ — таких, как я, и не таких.
Их жарких жизней смерти не щадили,
но вновь весну встречают в свой черед
и этот белый череп лошадиный,
и червь лесной, тот, что дотла сгниет.
Всем существом, единственным и личным,
пью солнце, обнаженный догола,
в сквозящем перелеске земляничном,
в просторах за околицей села.
>
