Живет моя отрада в высоком терему,
А в терем тот высокий нет хода никому.
Тебя не пустят – здесь все по спискам, а ты же международным сыском
пришпилен в комнатки к паспортисткам, и все узнают в тебе врага; а я тем
более суверенна, и блокпосты кругом, и сирены, беги подальше от
цесаревны, уж коли жизнь тебе дорога.
А сможешь спрятаться, устраниться да как-то пересечешь границу – любой
таксист или проводница тебя узнает; мне донесут. Не донесут – так увидят
копы, твоих портретов сто тысяч копий повсюду вплоть до степей и топей –
тебя поймают, и будет суд.
И ладно копы – в газетах снимки, и изучаются анонимки, кто сообщит о
твоей поимке – тому достанется полказны. Подружкам бывшим – что ты
соврешь им? Таких как ты мы в салатик крошим; ты дешев, чтобы сойти
хорошим, твои слащавости показны.
А криминальные воротилы все проницательны как тортилы, оно конечно, тебе
фартило, так дуракам и должно везти; а если ты им расскажешь хитрость,
что вообще-то приехал выкрасть меня отсюда – так они вытрясть сумеют
мозг из твоей кости.
Шпана? – да что б ты ни предлагал им, ни лгал им – ты бы не помогал им;
они побьют тебя всем кагалом, едва почуют в тебе гнильцу. А в
забегаловку к нелегалам – так ты не спрячешься за бокалом, они читают
все по лицу.
Да, к эмигрантам – так сколько влезет, они ведь только деньгами грезят,
что пакистанец, что конголезец – тебя немедленно спустят с лестниц и у
подъезда сдадут властям. Что бабка, согнутая к кошелкам, что зеленщик,
что торговка шелком – все просияют, что ты пришел к нам, здесь очень
рады таким гостям.
И если даже – то здесь все строго; тут от порога одна дорога, вокруг на
мили дремучий лес; забор высокий, высоковольтка, охраны столько, овчарок
столько, что сам бы дьявол не перелез; и лазер в каждом из перекрестий
напольной плитки; да хоть ты тресни; ну правда, милый, так интересней,
почти военный ввела режим; я знаю, детка, что ты все помнишь, все
одолеешь и все исполнишь, и доберешься, и ровно в полночь мы с хода
черного убежим.
(5 оценок, среднее: 4,20 из 5)