Когда дневное смолкнет толокно
и присмиреют преданные тени,
сгорит в окне последнее окно
и вновь в ночи
огонь свечу разденет —
ты верь:
за мощной толщей льдов и вод,
когда уже тебя в тебе не будет,
на дне морей
и письменных столов
увидят вдруг медлительные люди
под тьмой, что илом взяла жернова,
под ржавой,
а когда-то жирной сказкой —
лежат
с глазами не закрытыми слова
не пахнущие
типографской краской.
>
