Еланин
Скрипит под каблуками снег.
Мороз. Еланин до полночи
у склада ходит и бормочет
стихи. С луной наедине.
Он чувствует губами слово.
Синеют тени на плацу.
Луна глядит на часового,
они стоят лицом к лицу.
Степями выдан город
морозам и ветрам.
Горячим чаем, спором,
не конченным вчера,
курсантской звякнув шпорой,
приходят вечера.
И ночи, снегом тронув
деревья под окном,
приходят в эскадроны
коротким крепким сном.
Сутулится дневальный,
с дремотой совладав.
И мерзнет в умывальниках
вчерашняя вода.
И город мерзнет.
На «буржуйках»
тоскуют чайники в домах.
Слетают бледные чешуйки
с сыпнотифозных.
В сапогах,
в шинели длинной,
в ранний вечер,
сквозь соляной пурги дымок,
возле домов, где след картечи,
спешит Еланин на кружок.
Пурга в белесом полумраке,
свистя в щелях, в окне,
метет
снежок в тифозные бараки,
в казармы, где-то ставней бьет…
И вот кружок.
Как восклицанье,
поэтам внемля свысока,
парят над лысины сияньем
три вдохновенных волоска.
Они — престиж и обаянье
руководителя кружка.
Табачный дым закис от спора…
Еланин встал, и тонко шпора,
как льдинка, тенькнула…
Хорей звучит все тверже, все смелей.
«…Вышли за город без песни,
коней рысью разогрев.
В небе брошены созвездья,
как уздечки в серебре.
Эскадрон за командиром
на рыси равняет шаг.
От копыт, от тонких льдинок
синий дым да звон в ушах».
Быть может, это, как хотите,
всего набросок и пустяк,
но стер слезу руководитель,
как похвалы особый знак.
Выпуск
Сегодня все слилось в одно:
и смех, и ветки проливные,
и это небо из окна,
и папиросы выпускные,
и запах кожи и сукна.
В ремнях,
в кавалерийских бриджах
стоят в строю выпускники,
и вид их празднично спокоен…
Лишь стоптанные сапоги
глядят уныло из-под коек.
Вчера краскомы их сменили
на хром, в котором, словно лед,
тускнеют отраженьем шпоры,
на довоенный хром, который
еще немного пальцы жмет,
наполнив скрипом коридоры.
Еще горят следы войны,
еще сквозь пыль и гром тачанок
махновский свист летит в ночи,
и скачут в глубь Узбекистана
на мелких конях басмачи.
И через день, через неделю
(к стоянкам чайники готовь)
уж всем трястись в теплушках тесных,
где грусть солдатская, и песня,
и мимолетная любовь.
Вчера весь вечер во дворе
бродил Еланин у ограды.
Был двор снежком припорошен.
Стихотворение в тетради
набросано карандашом.
«Садитесь, краскомы, поближе,
о дружбе поговорим.
Темно-синие бриджи
прошиты кантом зари.
Из дней этих трудных
мной
не будет ничто позабыто.
По-прежнему в шар земной
мой конь будет бить копытом.
Республика путь нам укажет
сквозь ветер, сквозь дым, сквозь года…
Курсантскую молодость нашу
нам не забыть никогда».
