Взгляд цепенел на кирпичном хламе,
Но тем безрасчетней и тем мощней
Одна стена вырывалась, как пламя,
Из праха рухнувших этажей.
Улиц не было. В мертвую забыть
Город сожженный глядел, оглушен,
Но со стены, обращенной на запад,
Кричала надпись: «Вход воспрещен!»
Она не умела сдаваться на милость
И над домами, упавшими ниц,
Гордая, чужеземцам грозилась,
Не в силах случившегося изменить.
И город держался. Сожжен, но не сломлен,
Разрушенный, верил: «Вход воспрещен».
По кирпичу мы его восстановим —
Лишь будет последний кирпич отомщен…
И стена воплощеньем грозового ритма
Войдет, нерушимая, в мирную жизнь,
Как памятник сотням районных Мадридов,
С победной поправкой на коммунизм!
>
