Коспатрик за море послал людей,
Коспатрик послал за невестой своей,
И корабли Зеленой земли
К шотландскому берегу подошли.
Две дюжины были свитой морской,
Две дюжины были с пшеничной мукой,
Две дюжины — с хлебом печеным в мешках,
Две дюжины — с золотом в сундуках.
В шелка и в бархат наряжена,
Весь путь беспрестанно рыдала она,
А Вилли-стремянный и ночью и днем
«Быть может, сползают подушки седла?
Быть может, дорога тебе тяжела?
А может, повод для слез иной —
Что ты Коспатрика будешь женой?»
«О нет, моей грусти не то виной,
Что я Коспатрика буду женой:
Мне горьких слез потому не унять,
Что я оставила добрую мать.
Но, юноша милый, поведай мне.
Какой обычай в твоей стране?»
«Обычай Коспатрика, так скажу,
Не может обрадовать госпожу.
Семь раз на принцессах он был женат,
Семь раз отсылал их в слезах назад,
Их ночью на ложе свое привлекал
И груди им поутру отсекал.
Но если ты раньше не знала мужчин,
Для страха и трепета нет причин;
А если твоя под угрозой грудь,
Найми служанку какую-нибудь».
И крикнула леди служанку свою:
«Пять тысяч марок тебе даю,
Если решишься в обличье моем
С Коспатриком ночь провести вдвоем…»
Когда отзвонили колокола
И ночь испытания в дом пришла,
Служанку с Коспатриком отвели
В спальню, где рядом они легли.
«А ну-ка, кровать, не таи от меня,
И ты, одеяло, и ты, простыня,
И ты мне ответь, мой надежный клинок,
С девой ли я на ложе возлег?»
«Да, девушка эта и впрямь чиста,
Да только девушка эта — не та,
У этой не смяты цветы чистоты,
Да только не с этой обвенчан ты!»
Коспатрик в гневе вскочил, как зверь,
Коспатрик в гневе захлопнул дверь
И, пробежав через двадцать зал,
Он к матери в опочивальню вбежал.
«О, знал ли хоть кто-нибудь из христиан
Такое коварство, такой обман?!
Я девушке скромной сердце вручил —
И бабу с начинкою получил!»
«Спокойнее, сын мой, останься тут,
И пусть друзья тебя развлекут,
А я между тем пойду погляжу
На леди твою, на твою госпожу».
Старуха дородна была и сильна,
И двери с петель сорвала она:
«А ну-ка, скажи, от кого твой плод?
Кто он: слуга, или смерд, или лорд?»
«О, выслушай, мать, расскажу я тебе
О горестной, тяжкой моей судьбе.
Мы были сестры, нас было семь
Сестер прекрасных, известных всем.
Случилось все это погожим днем,
Когда мы покончили с нашим шитьем;
Мы бросили жребий — кому из сестер
Идти за цветами в зеленый бор.
Увы, мне! Я младшей была в семье,
Но худшая доля досталась мне:
Мне жребий выпал идти туда —
Вот так и подкралась ко мне беда.
От старших сестер был наказ мне дан —
Рвать красные розы и пряный тимьян,
Рвать красные розы, омелу рвать,
Чтобы цветами обрадовать мать.
И только я стала сбирать цветы,
Юноша сказочной красоты,
Нарядно одет и нарядно обут,
Подобный принцу, явился тут.
И девушка ль я или нет — меня
Он там продержал до скончания дня,
И девушка ль я или нет — но мы
В лесу оставались до самой тьмы.
Он дал мне свою белокурую прядь,
Велел мне беречь ее и сохранять;
Он дал ожерелье — сказал, что спасет
Оно от несчастий и от невзгод;
Он дал мне кольцо золотое — его
Велел он беречь мне пуще всего».
«И где же они, отвечай, не таи,
Сокровища редкостные твои?»
«О матушка милая, все они в том
Со мной неразлучном ларце золотом».
«Что ж, дочка, сиди, дожидайся, — сейчас
Узнаю, к добру ли твой странный рассказ».
Оставив невестку вздыхать и рыдать,
Явилась к Коспатрику старая мать:
«А где ожерелье твое — талисман,
Который на случай беды тебе дан?
А где золотое колечко — его
Беречь я велела пуще всего?»
«Все это я в дар преподнес ввечеру
Прекрасной девице в заморском бору.
Но отдал бы я все владенья сполна,
Чтоб в эти покои явилась она,
Не пожалел бы и жизни земной,
Чтоб стала — хоть на день! — она мне женой».
«О сын мой, владенья свои пожалей,
Девушка эта под кровлей твоей;
И здравствуй на долгие времена:
Ты и красавица — муж и жена».
И тридцати не минуло дней,
Как мальчик здоровый родился у ней,
И схож был красивым своим лицом
С Коспатриком он — со своим отцом.
Коспатрик здравицу провозгласил,
Коспатрик крикнул что было сил:
«Закутайте леди мою в шелка!
В парном молоке искупайте сынка!!!»
Роберт Бернс — Коспатрик: Стих
>
