Я спросил у пловчихи Насти:
— Как, малышка, тебе живётся?
— Понимаешь, старик, — несчастье,
не плывётся мне, не плывётся…
Раньше с ходу рекорд давала,
да не знала, что быть беде…
Я летала в воде, бывало…
Я плыла как рыба в воде…
А теперь… То ли стала старше
(как-никак, девятнадцать лет) —
на дорожке бассейна страшно,
нет ни лёгкости, ни побед.
Всю дистанцию — как чумная.
Финиширую — как придётся.
Что со мною — сама не знаю,
не плывётся мне, не плывётся.
…Я гляжу на неё, на Настю,
а она — как луна в ненастье.
А бывало — плыла с улыбкой.
А была золотою рыбкой.
И беспечна, и неранима.
А заботы… те плыли мимо.
— Так бывает, малыш, со всеми —
нас в людей превращает Время.
Мы становимся злей и строже,
нас людская любовь корёжит.
И уходит былая лёгкость,
не плывётся нам, не плывётся.
Не для нас голубые блёстки
и феерии водяные.
Ветер нашей стихии — жёсткий.
Мы реальные. Мы земные.
Воздух в лёгких не лёгок — труден.
Свет реальности больно жжётся,
оттого и твердим мы, люди:
«Не плывётся нам, не плывётся…»
