Вся — жизнь,
Вся — в бронзовом загаре,
Вся — смехоструйный хоровод,
С игрою глаз призывно-карих,
К нам поступила на завод.
Тебе, как маю, были рады
И пением твоим пьяны,
Но вот чугунные снаряды
Твоей рукой заряжены.
Валов, ремней гудящих струны
Напевы грозные поют,
А там возлюбленных и юных
Твои гранаты бьют и бьют.
Нет, я не мыслю, не поверю,
Чтоб ты переменилась вдруг
И чтоб была служеньем зверю
Дрожь этих стебельковых рук.
Ты, как и мы, сжимаешь крылья
И скорбные свои глаза,
Пороховой покрылась пылью
Их огневая бирюза.
Была цветком над росной далью,
Окроплена степной пыльцой,
Теперь — овьюженное сталью
Сгорает скорбное лицо.
Мимозой золотой апреля
Ты расцвела в ветвях стропил,
Но лепестки твои истлели
В железном зареве горнил.
>
