Сирены с гарью доносил мне ветер.
Качало от бомбёжки фотографии.
Война – со стен смеялись дети.
Война – живые дети плакали…
А где –то фрау по мужьям томились,
Надев трофейные надушенные кофты.
И девочка печальная из Витебска
Им молча подносила чёрный кофе.
И фрау говорили о России
И становились и надменнее и злее.
Перчатки на руках своих носили
Из кожи русских, украинцев и евреев.
Ходили фрау часто на спектакли,
В антрактах шоколад лениво ели,
И об актёрах спорили в антрактах,
И сумасшедшую Офелию жалели.
А мне в то время – трудная Россия,
И от трагедий – по спине мурашки.
И рядом сумасшедшая Мария
Хохочет над могилою так страшно…
И мне смотреть невыносимо просто,
Как с костылями он идёт вагоном тесным,
И даже ночью он приснится после,
Весь из бинтов, из дерева и песни…
…К нам до сих пор с расстрелов возвращаются,
Не только не живые, а… гранитные.
Стоят не горькие, а гордые и сильные
Нам целый век ещё с войны встречать их.
Я нынче протестую от России
Всей силою её и всей печалью!
Я к ним иду,
Чтобы склониться ниц,
Чтоб положить цветы у ног гранитных.
Я приговариваю к смерти всех убийц!
Я приговариваю к жизни
Всех убитых!
Майя Румянцева — Протест: Стих
>