В лунном свете на голубой подушке лежит недозрелый одуванчик всклокоченных, по последней моде, и коротко подстриженных рыжих волос. Зажмурены веки с неотмытой синькой. Горькая гримаска на сжатых пухлых губах… «– Кто тебя обидел, не привыкшую к ударам, когда кричат и бьют, но уже нет игры?..» У изголовья тихо стрекочет будильник, выводя ровную строчку шва по краю первой, неигрушечной, душевной раны. За- жи- вёт. Май, 1987
>
