Где шорох сбитых пулями ветвей,
Где смерть над каждым на дыбы вставала,
Кукушка нам, по доброте своей,
Еще по двадцать лет накуковала.
Они прошли, и вот мы снова тут,
Совсем седые — видно и кукушке.
Но мы смеемся: «Серенькая, слушай,
Добавь но двадцать — не сочти за труд».
>
