Страшный зуд.
Страшный Суд
на меня наточит зуб –
на носилочках несут,
розы алые колдуют,
я на кладбище в лесу…
(я в чистилище, в Аду ли?)
Я подстрижен наголо,
ну, а ты, родная ива,
как всегда, наоборот –
косы падают красиво.
Сколько зим и сколько лет
целовал твои я руки,
как взаправдашний поэт,
от тоски и от разлуки.
Бился лбом по площадям,
вился словно плющ к любимой,
знал – любовь не пощадят,
как не пощадят рябины.
Страшный сон…
Страшный звон,
в тёмных батьках небосклон.
Я тебе не брат, а сын,
грозно трогают весы,
точат горькую косу,
я на кладбище в лесу.
Слышишь, на борзых шумят?
Видишь, на коленях Бах?
Страшный Суд,
как страшный взгляд,
поднимает даже прах
праведников и святых,
проституток и поэтов –
мимо всяких запятых
к белым, словно соль, ответам!…
