Автографы мои — по вытрезвителям,
мои же интервью — по кабакам,
и как-то отрешённо выразительны
у головы моей четыре каблука.
А наверху страдающие коликами,
а наверху глотающие калики
всё разливают виски, как вам? с тоником?
А может, и допрашивают тайненько.
Я всех бы их расставил тут по стеночкам
и гладил по головке, словно мачеха,
трезвее дня запудренные девочки,
пьяней меня запутанные мальчики.
С печалью я гляжу на чьи-то там колени,
а там грядущее иль пусто, иль темно,
меж тем двадцатилетние калеки
улягутся под бело полотно.
Улягутся на чёрные полати
и отдадутся при любой погоде,
ах, сам я жил в похмельном их наряде,
ах, сам я пел в дремучем их болоте.
Ах, что же сохранит украдкой память?
Что я пришёл к вам не троить, а строить
волшебные ряды из вер и Танек,
галин, марин, регин, наташ и сонек?!
Нет-нет, и с возмущением отряхиваясь,
отругиваясь, но не отрекаясь,
я гордо ухожу от вас, расплачиваясь
на сердце роковыми синяками.
Дошёл до ручки тигр, который витязем
взял беленькую кошку за бока.
Автографы мои — по вытрезвителям,
офелии мои — по кабакам!..
Леонид Губанов — Автографы мои: Стих
>