Вы едете, оставя за собой
Родную Русь с ее привольем и пространством,
С ее младою, девственной красой,
С ее живым нарядом и убранством,
С ее надеждой, верой — и Москвой.
Знакомиться с германскою столицей
Спешите вы — за длинной вереницей
Пустых людей, которых нам не жаль
(Их поделом взяла чужая даль!),
Таких людей чуждаетесь вы сами.
Итак, Берлин предстанет перед вами,
Где так сиял и закатился ум,
Где, говорят, идет и брань и шум.
Там жил герой Германии последний, —
Торжественный прощальный жизни цвет!
Свой дивный путь, в теченье многих лет,
Прошел он всех славнее и победней.
С ним рыцарей воскресли времена,
Железная в нем вновь проснулась сила,
Дивилася ему его страна,
Его рука тяжелая страшила.
Германский дух доспех ему сковал,
Невиданный, огромный, непробивный;
Им облечен, могучий, он стоял,
Смиряя всех своею силой дивной.
И нет его; доспех его лежит,
Оставленный в добычу поколенья, —
И вкруг него, ведя войну, шумит
Толпа пигмеев, жадная движенья.
Доспех у них, но нет могучих сил,
Но нет руки, оружием владевшей,
Но нет того, который бы взложил
И бодро нес доспех осиротевший!
Пусть силятся я рвутся сгоряча
Хоть по частям схватить убранство боя:
Им не поднять тяжелого меча,
Не сдвинуть им оружия героя!
И крик и брань в стране возникли той,
Движенье там и шумно и нестройно,
И жизнь в своей минуте роковой
Торопятся, волнуясь беспокойно.
Туда теперь вам долгий путь лежит…
Средь шумного, тревожного движенья
Вас не обманет жизни ложный вид,
Не увлечет вас сила разрушенья.
Пусть часто там, на стороне чужой.
Мечтаются вам образы родные…
Высоко Кремль белеет над рекой,
Блестят кресты и главы золотые;
Колокола гудят — и торжества
Священного исполнен звук обильный,
И внемлет им надежды, веры сильной
И жизни полная Москва!
