Бросая на державы гром,
Он, не страшась судьбы удара,
Исчез в бореньи роковом,
Как дым московского пожара;
Но прежних бита победный шум,
Быть может, — дерзость тайных дум,
Им удивленные, скрижали
Неслись чрез дальний океан
К нему на гробовой курган —
И тень колосса утешали;
Теперь он безотраден стал,
Теперь в могиле он узнал,
Как бедный сын его увял,
Как молвил он, стеснен тоскою,
Потомство ведя пред собою:
«Увы! лишь скажут про меня,
Что родился — что умер я!»
>
