Я помню вечер, весь свинцовый,
В лучах закатного огня,
И пальцы грезящей Емцовой,
Учившей Скрябину меня.
Играла долго пианистка,
И за этюдом плыл этюд.
А я склонился низко-низко,
И вне себя, и вне минут.
Так властно душу разубрала
Неизъяснимая печаль…
А после Вагнера играла
И пели пальцы, пел рояль.
Да, пело сердце, пели пальцы
Ее, умеющие петь.
И грезы, вечные скитальцы,
Хотели, мнилось, умереть.
Деревня тихо засыпала.
Всходило солнце из волны.
Мне в душу глубоко запала
Игра в ночь белую весны.
>
