Свидание в консерватории.
Большой, как Африка, рояль.
Восторженная грусть Бетховена
И Брамса терпкая печаль.
Потом — сиреневые сумерки,
Сырой асфальт — как гладь реки.
На черном лаке модной сумочки —
Мерцающие огоньки…
— Вы помните, в стихах у Тютчева?..
— А что сказал об этом Блок?.. —
Идем, чуть-чуть друг друга мучая
Цитатами прекрасных строк…
Какие оба мы нарядные,
В плащах шуршащих и тугих;
И все слова у нас парадные,
Как будто смокинги на них.
О Пикассо дебаты шумные,
Потом о музыке опять.
Какие мы ужасно умные, —
Спешим друг другу доказать.
А нам всего нужней раскованность,
Чтоб стать немножечко нежней.
А нам всего нужней рискованность.
Нам «глупость» мудрости нужней!
Чтоб не гадать по тайным признакам,
А взять да крикнуть, не тая:
«Не слушай ты меня, капризную,
Не видишь, я уже — твоя!»
Но где там! Мы такие честные!
Мы так тонки и так умны!
А дальше — точно в драме Чехова —
Вдруг звук оборванной струны…
И сразу — все! Конец истории!
И не поможет мудрый ум.
И — словно нет консерватории.
И в телефонной трубке шум.
Страдая вечной одинокостью,
Как у Петрарки, вновь и вновь,
Своей излишнею высокостью
Несчастна первая любовь.
Но все равно, пускай, несчастная,
Она, как память юных дней, —
Неповторимая, прекрасная,
И большинство стихов — о ней.
