— Пиши, — Амур не раз повелевал, —
Поведай всем по праву очевидца,
Как волею моей белеют лица,
Как жизнь дарю, сражая наповал.
Ты тоже умирал и оживал,
И все же мне пришлось с тобой проститься:
Ты знал, чем от меня отгородиться,
Но я настиг тебя, не сплоховал.
И если, взор, в котором я однажды
Предстал тебе, чтобы в груди твоей
Создать редут, построить чудо-крепость,
Сопротивленье превратил в нелепость,
Быть может, слезы из твоих очей
Исторгну вновь — и не умру от жажды.
>
