И я любил веселый грохот
Дымящих, как вулкан, пиров.
И смех, переходящий в хохот,
Землетрясенье животов.
Небезуспешные потуги
Юнца, задиры и враля.
Попасть в объятия подруги.
Отталкиваясь от Кремля.
Порой насмешливая лира
За горечь молодых утрат
Дотягивалась до кумира,
Но и кумир давал под зад.
Не голос праведный с амвона
И не молящиеся лбы,
Свалили башню Вавилона
Захохотавшие рабы.
Что делают вавилоняне?
Обломки башни продают
Или, как добрые славяне.
Усевшись на обломки, пьют.
И рассуждают об эпохе,
О славе башни говорят:
— А было все-таки неплохо.
Когда кумир давал под зад.
Да и куда глаза корячить.
Когда грядущее темно.
И глупо дураков дурачить.
Смеяться стало несмешно.
Веселью с грохотом и стуком —
Заткнись, — кричу, — не до забав!
Блаженство — с выключенным звуком.
Башкой к столешнице припав…
И если веры остается
Последний, маленький оплот —
Не в тех, кто все еще смеется.
Скорее в тех, кто молча пьет
И думает: не глас с амвона
И не молящиеся лбы.
Свалили башню Вавилона
Захохотавшие рабы.
Восстаньте, города и пашни,
Чтобы избыть вселенский грех:
И глупость вавилонской башни,
И этот вавилонский смех!
