Ты Грузию на Грузии писал.
С ухваткой озорного мальчугана
Из рога кахетинское плескал
На стены добрые дорожного духана.
Ты Грузию на Грузии писал,
Ладонями придавливая грозди
К широкой скатерти.
Хмелеющие гости
Кивком начать просили запевал.
Топтались буйволы в лугах, сгибая вы
Рогами солнце подымая на заре.
Сияли краски добрые, большие,
Огромные, как буквы в букваре.
Наивно, угловато, наугад,
Вне времени, а может, вне закона
Ложится кисть?
Но яростен гранат,
Как будто катится кровавая корона!
Как жарко пахнут шашлыки. Как вкусно
Веселой краской стены малевать!
Но молодость прошла. И вроде грустно.
И дождь идет. И негде ночевать.
Кто замысел судьбы перелицует?
Эх, Пиросман! Тебе ли до наград?
Художник камни родины целует,
Что ж камни родины в художника летят?!
Так вот она, заветная картина!
В нее тифлисский дворник перелез.
Вот облик вдохновенного кретина,
Доносчика с метлой наперевес.
Таращит уши бдительные страж,
Твои шаги заслышав за стеною,
Старательно слюнявит карандаш,
Как будто пишет собственной слюною.
О чем, скажи, корпит он в полумгле,
Что означают слов тупых огрызки?
Что на такой-то точке, на земле
Художник проживает без прописки?!
Так что тебе осенний нудный дождик?
Что чечевичная похлебка? Что ночлег?
Окраины поют. Вставай, художник,
Проклятьем заклейменный человек!
