Все время, пока они говорили о новой морали,
Ее глаза изучали меня.
И когда я поднялся, чтоб уйти,
Ее пальцы сделались как шелк
Японской бумажной салфетки.
>
Все время, пока они говорили о новой морали,
Ее глаза изучали меня.
И когда я поднялся, чтоб уйти,
Ее пальцы сделались как шелк
Японской бумажной салфетки.
Лучше бы он сидел в психушке д конца дней и ничего не писал.