Филлидв въ самыя свои цвѣтущи лѣта,
Лишается друзей и солнечнаго свѣта.
Сверкнула молнія, слетѣлъ ужасный громъ,
Филлиду поразилъ и возмутилъ ихъ домъ:
Вой аъ домѣ: стонъ и воплъ, сестра и братъ во плачѣ,
Родитель мучится еще и всѣхъ ихъ паче,
А о твоемъ я что мученіи скажу,
Когда тебя себѣ на мысли вображу,
И твой незапный сей и самый случай слезный,
Любовникъ страждущій, женихъ ея любезный!
При сопряженіи пылающихъ сердецъ,
Се брачный розорванъ готовый вамъ вѣнецъ,
И брачныя свѣщи на вѣки затушенны;
Безъ возвращенія другъ друга вы лишенны.
На семъ приятнѣйшемъ и радостномъ пути,
Ко сопряженію которымъ вамъ ийти.
Гдѣ прежде сыпаны прекрасны были розы,
Куренье днесь кадилъ и кипарисны лозы.
Не восклицаніе услышишь ты, но вой,
И гласъ священника на стонъ и трепѣтъ твой
На мѣсто сихъ рѣчей: любися съ ней сердечно:
Простись въ послѣдній разъ и раставайся вѣчно!
Филлида на всегда увяла какъ трава,
О преужасныя любовнику слова,
И преужасняе еще стократно дѣло,
Бездушно видѣти возлюбленныя тѣло!
И можно ли тогда душѣ не унывать:
Когда на вѣкъ землѣ любезну предавать:
И выговорить: я тебя не позабуду;
Но больше ни когда я зрѣть тебя не буду?
Ты мыслишъ такъ теперь: чево лишился я!
Я съ самыхъ палъ верьховъ надежды моея:
Снабжаясь мужествомъ крѣплюсь, превозмогаюсь;
Но въ бездну горестей безъ помощи свергаюсь,
Во неисцѣльну скорбь во глубину всѣхъ золъ,
Съ Олимпа въ пропасти, и во плачевный долъ.
Часы, которыя мнѣ суетно мѣчтались,
На вѣчной памяти мнѣ тартаромъ остались:
И каждый на меня Филлиды прежній взглядъ,
Мнѣ боль, тоска, мятежь, и смертоносный ядъ.
Наполненная мысль моя любовью сею,
Филлидой огорчась, всегда во гробѣ съ нею
Уже не зримъ Еротъ передъ ея красой;
Скрежещетъ алчна смерть предъ тѣнію съ косой.
О тѣнь дражайшая, мнѣ вѣкъ подавша злосный!
Прости, очамъ моимъ, видъ милый и несносный!
Когда себѣ тебя я прежде вображалъ,
Воображеньемъ симъ утѣхи умножалъ:
Когда себѣ тебя теперь воображаю,
Воображеньемъ симъ болѣзни умножаю,
Твоя прекрасная, прекрасняй тѣмъ была,
Что съ тѣломъ въ ней душа согласная жила.
Увяла на всегда она какъ роза въ лѣтѣ,
Оставивъ по себѣ почтеніе на свѣтѣ.
А я тебѣ даю единый сей совѣтъ:
Мужайся сколько льзя; другихъ совѣтовъ нѣтъ.
Однако подавать легко совѣтъ полезный,
И трудно одолѣть, незапный, случай слезный.
Строжайшій стоикъ самъ такой же человѣкъ.
Встрепѣщетъ разлучась съ любезною на вѣкъ.
Толико злой ударъ, толико злая рана,
Встревожитъ чувствіе и лютаго тирана.
Едино время лишъ покорствуя судьбѣ,
Для пользы общія, отраду дастъ тебѣ,
Напоминаніемъ слезъ горькихъ токъ отерши,
Что нѣть ко вѣчности дороги кромѣ смерти.
Намъ должно ею всѣмъ ийти изъ свѣта вонъ,
Оставя временно мѣчтаніе и сонъ,
Къ чему мы суетно толико пригвожденны;
Безъ исключенія ко смерти всѣ рожденны.
Александр Сумароков — Элегия на преставленіе графини Л. П. Шереметевой, невесты графа И. И. Панина: Стих
>
