Младая дѣвутка не мысля ни о чемъ,
Играла на лугу со пастухомъ мячемъ:
Не по рабячьему мячемъ она балуетъ;
Коль проигрышъ ея, такъ онъ ее цѣлуетъ:
Коль проигрышъ ево, цѣлуетъ ужъ она;
Убытошна ль въ игрѣ такая имъ цѣна?
Премѣнну сей пастухъ пастушку быти чаетъ,
И то въ лицѣ ея онъ ясно примѣчаетъ.
Скажи: пастушка, ты со мною здѣсь одна,
Мнѣ тайну ету: вдругъ красна ты вдругь блѣдна
А мнѣ твое лицо тѣмъ болѣе прелѣстно.
Скажи мнѣ ето ты; мнѣ ето не извѣстно,
И представляю я едино то себѣ,
Что стала кажется, миляе я тебѣ.
А я миляй ли сталъ, или какь былъ я прежде?
Миляй. Такъ буди ты душа моя въ надеждѣ!
Въ какой? Что здѣлаеть ты то чево хочу:
Прещастливъ буду я, коль ето получу.
А что такое то, иль ты тово не скажешь?
Со мной ты въ лѣсъ пойдеть, со мной въ лужайкѣ ляжешь….
Послушай, Тиридатъ! Странна твоя мнѣ рѣчь;
Коль Брадаманту ты съ собою нудишь лечь.
Такъ развѣ я въ глазахь твоихъ пастушка мерзокъ?
Не вижу етова; да вижу что ты дерзокъ:
И думается мнѣ, что страшенъ ты теперь.
Такъ развѣ я змѣя или свирепый звѣрь?
Какъ камень ты тверда, а я какъ снѣгъ растаялъ:
И что я страшенъ сталъ я етова не чаялъ.
Ужасенъ нивѣ градъ, на гибель колосамъ,
Лугамъ сухія дни, а вѣтры древесамъ:
Во мрачныя часы овцамъ ужасны волки,
Когда подкрадутся. Сіи слова мнѣ колки:
Я зрю что дѣвку ты отъ стада отманя,
Подобно какъ и волкъ подкрался подъ меня:
Лукавство никогда съ любовью не согласно:
А я твои теперь обманы вижу ясно.
Съ начала сей весны ты сталъ о мнѣ вздыхать,
А нынѣ вижу я, что хочешь распахать
Лугъ чистый и смутитъ въ потокѣ чисты воды,
И бурю навести, въ насъ красныя погоды.
Ведешь меня ко рву: я вижу твой обманъ:
И въ ясны небеса наводишь ты туманъ.
Туманъ наводишь ты, а я ищу дней ясныхъ,
Съ прекрасной говоря на сихъ лугахъ прекрасныхъ.
Не ради ль насъ краса долинамъ симъ далась?
А ты не для себя прекрасна родилась.
Не уговаривай меня пастухъ ты къ худу!
Или съ тобой мячемъ играть я впредь не буду,
И не пойду съ тобой гуляти никогда.
И съ етой стороны и съ той тобой бѣда.
Коль ты не склонишься, такъ я хоть жизнь избавлю,
И навсегда тебя, отъ дня сего, оставлю.
Судьба моя сіе, чтобъ былъ я бѣденъ, сиръ:
Такъ Флоры осенью литается Зефиръ.
Мятется дѣвушка, дрожитъ она, рабѣетъ:
Пастухъ ласкается, а дѣвушка слабѣетъ,
Послѣдній видя мигъ упорству своему,
И преклоняется въ любови ко всему.
А онъ вѣщаетъ ей какъ кончилась утѣха:
Ядра жевать не льзя не разгрызя ореха;
Такъ ты о скорлупѣ драгая не тужи!
Лишъ только етова пастухъ не раскажи.
Александр Сумароков — Брадаманта: Стих
>
